К концу 1898 года систематические исследования, проводившиеся в течение ряда лет с целью усовершенствования метода передачи электрической энергии через естественную среду, привели меня к признанию трех важных потребностей: во-первых, разработать передатчик большой мощности. ; во-вторых, усовершенствовать средства для индивидуализации и выделения передаваемой энергии; и, в-третьих, установить законы распространения токов через землю и атмосферу. Различные причины, не последней из которых была помощь, предложенная моим другом Леонардом Э. Кертисом и Колорадо-Спрингс Электрик Компани, побудили меня выбрать для мои экспериментальные исследования большого плато, на высоте двух тысяч метров над уровнем моря, в окрестностях этого восхитительного курорта, которого я достиг в конце мая 1899 года. Я был там всего несколько дней, когда я поздравил себя со счастливым выбором, и я приступил к делу, к которому я долго готовился, с чувством благодарности и полным вдохновляющей надежды. Совершенная чистота воздуха, непревзойденная красота неба, величественный вид высокого горного хребта, тишина и умиротворение места — все вокруг создавало идеальные условия для научных наблюдений. К этому добавлялось бодрящее Влияние прекрасного климата и исключительное обострение чувств. В этих областях органы претерпевают ощутимые физические изменения. Глаза приобретают необычайную прозрачность, улучшая зрение; уши пересыхают и становятся более восприимчивыми к звукам. Предметы там можно отчетливо различить на таких расстояниях, что я предпочитаю, чтобы о них рассказывал кто-то другой, и я слышал — за это смею ручаться — раскаты грома в семистах и восьмистах километрах. Я мог бы добиться еще большего успеха, если бы не было утомительно ждать появления звуков через определенные промежутки времени, о чем точно сигнализировал электрический индикаторный прибор — почти за час до этого.
Рис. 1. — Экспериментальная лаборатория Теслы в Колорадо, возведенная летом 1899 года. (Здесь было сделано открытие г-ном Теслой стоячих волн в земле.)
В середине июня, пока шла подготовка к другим работам, я устроил один из своих приемных трансформаторов с целью экспериментально определить новым способом электрический потенциал емкости. Колебания потенциала вызывали скачки напряжения в первичной обмотке; они генерировали вторичные токи, которые, в свою очередь, воздействовали на чувствительное устройство и записывающее устройство пропорционально их силе. Земля оказалась буквально наполнена электрическими вибрациями, и вскоре я был глубоко поглощен этим интересным исследованием. Лучшей возможности для таких наблюдений, какие я намеревался сделать, не нашлось нигде. Колорадо — страна, известная природными проявлениями электрической силы. В этой сухой и разреженной атмосфере солнечные лучи яростно били предметы. Я поднял пар до опасного давления в бочках, наполненных концентрированным солевым раствором, и покрытия из оловянной фольги некоторых из моих приподнятых терминалов сморщились в огненном пламени. В экспериментальном трансформаторе высокого напряжения, небрежно выставленном на свет заходящего солнца, большая часть его изоляционного материала расплавилась, и он пришел в негодность. Благодаря сухости и разреженности воздуха вода испаряется, как в котле, и в изобилии вырабатывается статическое электричество. Разряды молнии, соответственно, очень часты и иногда невообразимы по силе. Однажды за два часа произошло около двенадцати тысяч разрядов, и все в радиусе менее пятидесяти километров от лаборатории. Многие из них напоминали гигантские огненные деревья со стволами вверх или вниз. Я никогда не видел огненных шаров, но в качестве компенсации за свое разочарование мне удалось позже определить способ их образования и создать их искусственно.
Во второй половине того же месяца я несколько раз замечал, что разряды, происходившие на больших расстояниях, действовали на мои инструменты сильнее, чем разряды, происходящие поблизости. Это меня очень озадачило. В чем причина? Ряд наблюдений доказал, что это не могло быть связано с различиями в интенсивности отдельных разрядов, и я легко убедился, что это явление не было результатом различного соотношения между периодами моих приемных контуров и периодами земных возмущений. . Однажды ночью, когда я шел домой со своим ассистентом, размышляя над этими переживаниями, меня внезапно поразила одна мысль. Много лет назад, когда я писал главу своей лекции перед Институтом Франклина и Национальной ассоциацией электрического освещения, она представлялась мне самой собой, но я отвергал ее как абсурдную и невозможную. Тем не менее мой инстинкт пробудился, и я каким-то образом почувствовал, что приближаюсь к великому откровению.
Это было третьего июля — дату, которую я никогда не забуду, — когда я получил первое решающее экспериментальное доказательство истины, имеющей огромное значение для прогресса человечества. На западе собралась густая масса сильно заряженных облаков, и к вечеру разразилась сильная буря, которая, израсходовав большую часть Своей ярости в горах, с большой скоростью понеслась над равнинами. Почти через равные промежутки времени формировались тяжелые и длительно сохраняющиеся дуги. Мои наблюдения теперь значительно облегчились и стали более точными благодаря уже полученному опыту. Я смог быстро справиться со своими инструментами и был к этому готов. Когда записывающее устройство было правильно отрегулировано, его показания становились все слабее и слабее по мере увеличения расстояния до грозы, пока не прекратились совсем. Я смотрел в нетерпеливом ожидании. Действительно, через некоторое время показания снова начались, усиливались и усиливались и, пройдя через максимум, постепенно уменьшались и снова прекращались. Много раз с регулярно повторяющимися интервалами повторялись одни и те же действия, пока гроза, которая, как видно из простых расчетов, двигалась почти с постоянной скоростью, не отступила на расстояние около трехсот километров (186 миль). И тогда эти странные действия не прекратились, а продолжали проявляться с неослабевающей силой. Впоследствии подобные наблюдения были сделаны и моим ассистентом, мистером Фрицем Левенштейном, и вскоре после этого представилось несколько замечательных возможностей, которые еще более убедительно и безошибочно выявили истинную природу удивительного явления. Никаких сомнений не оставалось — я наблюдал стационарные волны.
Рис. 2. Центральная электростанция Теслы и передающая башня для всемирной телеграфии в Уорденклиффе, Лонг-Айленд, штат Нью-Йорк (Башня представляет собой пирамиду с восемью сторонами; наименьшие размеры в основании 95 футов; высота 154 фута; общая высота от земли до вершины 187 футов; купол на вершине диаметром 65.62 фута.)
По мере того, как источник помех удалялся, приемная цепь последовательно наступала на их узлы и петли. Каким бы невозможным это ни казалось, эта планета, несмотря на свои огромные размеры, вела себя как проводник ограниченных размеров. Огромное значение этого факта в передаче энергии моей системой стало для меня уже вполне ясным. Можно было не только посылать телеграфные сообщения на любое расстояние без проводов, как я давно понял, но и запечатлеть на всем земном шаре слабые модуляции человеческого голоса, и, что еще важнее, передавать энергию в неограниченных количествах, любое земное расстояние и почти без потерь.
Имея перед глазами эти колоссальные возможности, имея передо мной экспериментальные доказательства того, что их реализация отныне была просто вопросом экспертных знаний, терпения и мастерства, я энергично атаковал разработку моего увеличительного передатчика, теперь, однако, не так сильно с первоначальным намерение создать одну из великих сил, как и с целью научиться создавать лучший из них. Это, по существу, цепь с очень высокой собственной индукцией и малым сопротивлением, которая по своему устройству, способу возбуждения и действию, можно сказать, диаметрально противоположна цепи, типичной для телеграфии, передающей излучение Герца или электромагнитное излучение. Трудно составить себе адекватное представление о чудесной силе этого уникального прибора, с помощью которого будет преображен земной шар. При сведении электромагнитных излучений к незначительному количеству и сохранении надлежащих условий резонанса контур действует как огромный маятник, бесконечно накапливая энергию первичных возбуждающих импульсов и воздействуя на землю и ее проводящую атмосферу однородными гармоническими колебаниями интенсивности, которые, как показали фактические испытания, может превзойти те, которые достигаются при естественных проявлениях статического электричества.
Одновременно с этими усилиями постепенно совершенствовались средства индивидуализации и изоляции. Этому придавалось большое значение, так как было обнаружено, что простой настройки недостаточно для удовлетворения жестких практических требований. Фундаментальная идея использования ряда отличительных элементов, совместно связанных, с целью выделения передаваемой энергии, я прослеживаю непосредственно в моем прочтении ясного и наводящего на размышления описания человеческого нервного механизма Спенсером. Влияние этого принципа на передачу разума и электрической энергии вообще пока невозможно оценить, так как искусство все еще находится в зачаточном состоянии; но многие тысячи одновременных телеграфных и телефонных сообщений по одному проводящему каналу, естественному или искусственному, и без серьезных взаимных помех, безусловно, осуществимы, в то время как возможны миллионы. С другой стороны, любая желаемая степень индивидуализации может быть обеспечена использованием большого числа кооперативных элементов и произвольной вариацией их отличительных признаков и порядка следования. По понятным причинам этот принцип также будет полезен при увеличении дальности передачи.
Прогресс, хотя и по необходимости медленный, был неуклонным и верным, ибо цели, к которым я стремился, находились в направлении моего постоянного изучения и упражнений. Поэтому неудивительно, что до конца 1899 года я выполнил поставленную задачу и достиг результатов, о которых я объявил в своей статье в журнале «Сенчури» за июнь 1900 года, каждое слово которой было тщательно взвешено.
Многое уже сделано для того, чтобы моя система стала доступной для коммерческого использования, в области передачи энергии в малых количествах для конкретных целей, а также в промышленных масштабах. Достигнутые мною результаты сделали легко осуществимой мою схему передачи информации, для которой было предложено название «всемирная телеграфия». Я полагаю, что по своему принципу действия, используемым средствам и возможностям применения он представляет собой радикальный и плодотворный отход от того, что было сделано до сих пор. Я не сомневаюсь, что она окажется очень действенной для просвещения масс, особенно в еще нецивилизованных странах и менее доступных районах, и что она существенно добавит к общей безопасности, комфорту и удобству, к поддержанию мирных отношений. Он включает в себя использование ряда растений, все из которых способны передавать индивидуальные сигналы в самые отдаленные уголки земли. Каждую из них желательно расположить вблизи какого-нибудь важного центра цивилизации и новости, которые она получает по любому каналу, будут мелькать во всех точках земного шара. Дешевое и простое устройство, которое можно носить в кармане, затем можно установить где-нибудь на море или на суше, и оно будет записывать мировые новости или такие специальные сообщения, которые могут быть для него предназначены. Таким образом, вся земля превратится как бы в огромный мозг, способный реагировать в каждой своей части. Поскольку одна установка мощностью всего лишь в сто лошадиных сил может управлять сотнями миллионов инструментов, система будет иметь практически бесконечную рабочую мощность, и она должна будет чрезвычайно облегчить и удешевить передачу информации.
Первый из этих центральных заводов был бы уже завершен, если бы не непредвиденные задержки, которые, к счастью, не имеют ничего общего с его чисто техническими особенностями. Но эта потеря времени, хотя и досадная, может, в конце концов, оказаться скрытым благословением. Наилучшая конструкция, о которой я знал, была принята, и передатчик будет излучать волновой комплекс с общей максимальной активностью в десять миллионов лошадиных сил, одного процента которой вполне достаточно, чтобы «опоясать земной шар». Эта огромная скорость доставки энергии, примерно в два раза выше, чем при совокупном Ниагарском падении, достижима только с помощью определенных ухищрений, о которых я сообщу в свое время.
Большую часть работы, которую я проделал до сих пор, я обязан благородной щедрости г-на Дж. П. Моргана, которая была тем более долгожданной и стимулирующей, что она была расширена в то время, когда те, кто с тех пор обещал больше всего, были величайший из сомневающихся. Я также должен поблагодарить моего друга Стэнфорда Уайта за бескорыстную и ценную помощь. Сейчас эта работа далеко продвинулась, и хотя результаты могут быть запоздалыми, они обязательно будут.
При этом передача энергии в промышленных масштабах не остается без внимания. Канадская Ниагарская энергетическая компания предложила мне великолепный стимул, и наряду с достижением успеха во имя искусства я получу величайшее удовлетворение, если сделаю их концессию финансово выгодной для них. В этой первой электростанции, которую я проектировал в течение длительного времени, я предлагаю распределять десять тысяч лошадиных сил при напряжении в сто миллионов вольт, которое я теперь могу безопасно производить и использовать.
Энергия будет собираться по всему земному шару, предпочтительно в небольших количествах, от долей одной до нескольких лошадиных сил. Одним из его главных применений будет освещение изолированных домов. Для освещения жилища вакуумными лампами, работающими от высокочастотных токов, требуется очень мало энергии, и в каждом случае будет достаточно клеммы немного выше крыши. Другим ценным применением будет управление часами и другими подобными устройствами. Эти часы будут чрезвычайно просты, не потребуют абсолютно никакого внимания и будут показывать строго точное время. Идея запечатлеть на земле американское время завораживает и, скорее всего, станет популярной. Существует бесчисленное множество устройств всех видов, которые либо уже используются, либо могут быть поставлены, и, используя их таким образом, я могу принести большое удобство всему миру с помощью установки мощностью не более десяти тысяч лошадиных сил. Внедрение этой системы даст такие возможности для изобретения и производства, которых раньше никогда не было.
Зная далеко идущую важность этой первой попытки и ее влияние на будущее развитие, я буду продвигаться медленно и осторожно. Опыт научил меня не давать срок предприятиям, завершение которых не зависит всецело от моих собственных способностей и усилий. Но я надеюсь, что эти великие свершения не за горами, и я знаю, что когда эта первая работа будет завершена, они последуют с математической достоверностью.
Когда великая истина, случайно открытая и экспериментально подтвержденная, полностью признана, и эта планета, при всей ее ужасающей необъятности, для электрических токов практически не более чем маленький металлический шарик, и что в силу этого факта возникает множество возможностей, каждая из которых сбивает с толку воображение и неисчислимые последствия оказываются абсолютно уверенными в достижении; когда будет открыт первый завод и будет показано, что телеграфное сообщение, почти столь же тайное и неподдающееся вмешательству, как мысль, может быть передано на любое земное расстояние, звук человеческого голоса со всеми его интонациями и интонациями точно и мгновенно воспроизведенная в любой другой точке земного шара, энергия водопада, доступная для снабжения светом, теплом или движущей силой, где угодно — на море, на суше или высоко в воздухе — человечество будет подобно муравейнику, встревоженному палкой. . Смотрите волнение Corning!
Передача электроэнергии без проводов
Невозможно устоять перед вашей любезной просьбой по поводу такого момента в жизни вашего журнала. Ваше письмо оживило память о нашей зарождающейся дружбе, о первых несовершенных попытках и незаслуженных успехах, о доброте и недоразумениях. Она с болью напомнила мне о величии прежних ожиданий, быстротечности времени и, увы! малость реализаций. Следующие строки, которые, если бы не ваша инициатива, возможно, еще давно не были бы дарованы миру, являются подношением в духе древности, и им сопутствуют мои наилучшие пожелания вам успехов в будущем.
К концу 1898 года систематические исследования, проводившиеся в течение ряда лет с целью усовершенствования метода передачи электрической энергии через естественную среду, привели меня к признанию трех важных потребностей: во-первых, разработать передатчик большой мощности. ; во-вторых, усовершенствовать средства для индивидуализации и выделения передаваемой энергии; и, в-третьих, установить законы распространения токов через землю и атмосферу. Различные причины, не последней из которых была помощь, предложенная моим другом Леонардом Э. Кертисом и Колорадо-Спрингс Электрик Компани, побудили меня выбрать для моих экспериментальных исследований большое плато, на высоте двух тысяч метров над уровнем моря, в окрестностях того восхитительного курорта, куда я попал в конце мая 1899 года. Я был там всего несколько дней, когда поздравил себя со счастливым выбором и приступил к делу, к которому я долго готовился, с благодарным чувством и полным вселяющего надежду. Совершенная чистота воздуха, несравненная красота неба, величественный вид высокого горного хребта, тишина и умиротворение места — все вокруг способствовало созданию идеальных условий для научных наблюдений. К этому добавлялось бодрящее влияние великолепного климата и исключительное обострение чувств. В этих областях органы претерпевают ощутимые физические изменения. Глаза приобретают необычайную прозрачность, улучшая зрение; уши пересыхают и становятся более восприимчивыми к звукам. Предметы там можно отчетливо различить на таких расстояниях, что я предпочитаю, чтобы о них рассказывал кто-то другой, и я слышал — за это смею ручаться — раскаты грома в семистах и восьмистах километрах. Я мог бы добиться еще большего успеха, если бы не было утомительно ждать появления звуков через определенные промежутки времени, о чем точно сигнализировал электрический индикаторный прибор — почти за час до этого.
В середине июня, пока шла подготовка к другим работам, я устроил один из моих приемных трансформаторов с целью экспериментально определить новым способом электрический потенциал земного шара и изучить его периодические и случайные колебания. Это было частью плана, тщательно составленного заранее. Во вторичную цепь было включено высокочувствительное самовосстанавливающееся устройство, управляющее регистрирующим прибором, а первичная была соединена с землей и приподнятой клеммой регулируемой мощности. Колебания потенциала вызывали скачки напряжения в первичной обмотке; они генерировали вторичные токи, которые, в свою очередь, воздействовали на чувствительное устройство и записывающее устройство пропорционально их силе. Было обнаружено, что Земля буквально наполняется электрическими вибрациями, и вскоре я был глубоко поглощен интересным исследованием. Лучшей возможности для таких наблюдений, какие я намеревался сделать, не нашлось нигде. Колорадо — страна, известная природными проявлениями электрической силы. В этой сухой и разреженной атмосфере солнечные лучи яростно били предметы. Я поднял пар до опасного давления в бочках, наполненных концентрированным соляным раствором, и покрытия из оловянной фольги некоторых из моих приподнятых терминалов сморщились в огненном пламени. В экспериментальном трансформаторе высокого напряжения, небрежно выставленном под лучи заходящего солнца, большая часть изоляционного материала расплавилась, и он пришел в негодность. Благодаря сухости и разреженности воздуха вода испаряется, как в котле, и в изобилии вырабатывается статическое электричество. Разряды молнии, соответственно, очень часты и иногда невообразимы по силе. Однажды за два часа произошло около двенадцати тысяч разрядов, и все в радиусе менее пятидесяти километров от лаборатории. Многие из них напоминали гигантские огненные деревья со стволами вверх или вниз. Я никогда не видел огненных шаров, но в качестве компенсации за свое разочарование мне удалось позже определить способ их образования и создать их искусственно.
Во второй половине того же месяца я несколько раз замечал, что разряды, происходившие на больших расстояниях, действовали на мои инструменты сильнее, чем разряды, происходящие поблизости. Это меня очень озадачило. В чем причина? Ряд наблюдений доказал, что это не могло быть связано с различиями в интенсивности отдельных разрядов, и я легко убедился, что это явление не было результатом различного соотношения между периодами моих приемных контуров и периодами земных возмущений. . Однажды ночью, когда я шел домой с ассистентом, размышляя над этими переживаниями, меня внезапно поразила одна мысль. Много лет назад, когда я писал главу своей лекции перед Франклиновским институтом и Национальной ассоциацией электрического освещения, она представлялась мне самой собой, но я отвергал ее как абсурдную и невозможную. Я снова изгнал его. Тем не менее мой инстинкт пробудился, и я каким-то образом почувствовал, что приближаюсь к великому откровению.
Это было третьего июля — дату, которую я никогда не забуду, — когда я получил первое убедительное экспериментальное доказательство истины, имеющей огромное значение для прогресса человечества. На западе собралась густая масса сильно заряженных облаков, и к вечеру разразилась сильная буря, которая, израсходовав большую часть своей ярости в горах, с большой скоростью понеслась над равнинами. Почти через равные промежутки времени формировались тяжелые и длительно сохраняющиеся дуги. Мои наблюдения теперь значительно облегчились и стали более точными благодаря уже полученному опыту. Я смог быстро обращаться со своими инструментами, и я был готов. Когда записывающее устройство было правильно отрегулировано, его показания становились все слабее и слабее по мере увеличения расстояния до грозы, пока не прекратились совсем. Я смотрел в нетерпеливом ожидании. Действительно, через некоторое время показания снова начались, усиливались и усиливались и, пройдя через максимум, постепенно уменьшались и снова прекращались. Много раз, через регулярно повторяющиеся промежутки, повторялись одни и те же действия, пока гроза, которая, как видно из простых расчетов, двигалась почти с постоянной скоростью, не отступила на расстояние около трехсот километров. И тогда эти странные действия не прекратились, а продолжали проявляться с неослабевающей силой. Впоследствии аналогичные наблюдения были сделаны и моим помощником, мистером Фрицем Левенштейном, и вскоре после этого представилось несколько замечательных возможностей, которые еще более убедительно и безошибочно выявили истинную природу удивительного явления. Никаких сомнений не осталось: я наблюдал стоячие волны.
По мере того, как источник помех удалялся, приемная цепь последовательно наступала на их узлы и петли. Каким бы невозможным это ни казалось, эта планета, несмотря на свои огромные размеры, вела себя как проводник ограниченных размеров. Огромное значение этого факта в передаче энергии моей системой стало для меня уже вполне ясным. Можно было не только посылать телеграфные сообщения на любое расстояние без проводов, как я давно понял, но и запечатлеть на всем земном шаре слабые модуляции человеческого голоса, и, что еще важнее, передавать энергию в неограниченных количествах, любое земное расстояние и практически без потерь.
Имея перед глазами эти колоссальные возможности, имея передо мной экспериментальные доказательства того, что их реализация отныне была просто вопросом экспертных знаний, терпения и мастерства, я энергично атаковал разработку моего увеличительного передатчика, теперь, однако, не так сильно с первоначальным намерением. создания одного из великих сил, как и с целью научиться создавать лучший из них. Это, по существу, цепь с очень высокой самоиндукцией и малым сопротивлением, которая по своему устройству, способу возбуждения и действию, можно сказать, диаметрально противоположна цепи, типичной для телеграфии, передающей излучение Герца или электромагнитное излучение. Трудно составить адекватное представление о чудесной силе этого уникального прибора, с помощью которого земной шар преобразится. При уменьшении электромагнитных излучений до незначительного количества и сохранении надлежащих условий резонанса цепь действует подобно огромному маятнику, бесконечно накапливая энергию первичных возбуждающих импульсов и впечатлений на землю и ее проводящую атмосферу однородными гармоническими колебаниями интенсивности, которые, как показали фактические испытания, может превзойти те, которые достигаются при естественных проявлениях статического электричества.
Одновременно с этими усилиями постепенно совершенствовались средства индивидуализации и изоляции. Этому придавалось большое значение, так как было обнаружено, что простой настройки недостаточно для удовлетворения жестких практических требований. Фундаментальная идея использования ряда отличительных элементов, совместно связанных, с целью выделения передаваемой энергии, я прослеживаю непосредственно в моем прочтении ясного и наводящего на размышления описания человеческого нервного механизма Спенсером. Влияние этого принципа на передачу разума и электрической энергии вообще пока невозможно оценить, ибо искусство все еще находится в зачаточном состоянии; но многие тысячи одновременных телеграфных и телефонных сообщений по одному проводящему каналу, естественному или искусственному, и без серьезных взаимных помех, безусловно, осуществимы, в то время как возможны миллионы. С другой стороны, любая желаемая степень индивидуализации может быть обеспечена за счет использования большого числа кооперативных элементов и произвольного варьирования их отличительных признаков и порядка следования. По понятным причинам этот принцип также будет полезен при увеличении дальности передачи.
Прогресс, хотя по необходимости медленный, был устойчивым и верным, ибо цели, к которым я стремился, находились в направлении моего постоянного изучения и упражнений. Поэтому неудивительно, что до конца 1899 г. я выполнил поставленную задачу и достиг результатов, о которых сообщил в своей статье в Век Журнал июня 1900 года, каждое слово которого было тщательно взвешено.
Многое уже сделано для того, чтобы моя система стала доступной для коммерческого использования, в области передачи энергии в малых количествах для конкретных целей, а также в промышленных масштабах. Достигнутые мною результаты сделали легко осуществимой мою схему передачи информации, для которой было предложено название «Всемирная телеграфия». Я полагаю, что по своему принципу действия, используемым средствам и возможностям применения он представляет собой радикальный и плодотворный отход от того, что было сделано до сих пор. Я не сомневаюсь, что она окажется очень действенной для просвещения масс, особенно в еще нецивилизованных странах и менее доступных районах, и что она существенно добавит к общей безопасности, комфорту и удобству, к поддержанию мирных отношений. Он включает в себя использование ряда растений, все из которых способны передавать индивидуальные сигналы в самые отдаленные уголки земли. Каждую из них желательно расположить вблизи какого-нибудь важного центра цивилизации и новости, которые она получает по любому каналу, будут мелькать во всех точках земного шара. Дешевое и простое устройство, которое можно носить в кармане, затем можно установить где-нибудь на море или на суше, и оно будет записывать мировые новости или такие специальные сообщения, которые могут быть для него предназначены. Таким образом, вся земля превратится как бы в огромный мозг, способный реагировать в каждой своей части. Поскольку одна установка мощностью всего лишь в сто лошадиных сил может управлять сотнями миллионов инструментов, система будет иметь практически бесконечную рабочую мощность, и она должна будет чрезвычайно облегчить и удешевить передачу информации.
Первый из этих центральных заводов был бы уже завершен, если бы не непредвиденные задержки, которые, к счастью, не имеют ничего общего с его чисто техническими особенностями. Но эта потеря времени, хотя и досадная, может, в конце концов, оказаться скрытым благословением. Была принята лучшая из известных мне конструкций, и передатчик будет излучать волновой комплекс общей максимальной активностью в десять миллионов лошадиных сил, один процент. которого вполне достаточно, чтобы «опоясать земной шар». Эта огромная скорость доставки энергии, примерно в два раза выше, чем при совокупном Ниагарском падении, достижима только с помощью определенных ухищрений, о которых я сообщу в свое время.
Большую часть проделанной мной работы я обязан благородной щедрости мистера Дж. Пьерпонта Моргана, которая была тем более желанной и стимулирующей, что была проявлена в то время, когда те, кто с тех пор обещали больше всего, были величайшими из сомневающихся. Я также должен поблагодарить моего друга Стэнфорда Уайта за бескорыстную и ценную помощь. Сейчас эта работа далеко продвинулась, и хотя результаты могут быть запоздалыми, они обязательно будут.
При этом передача энергии в промышленных масштабах не остается без внимания. Канадская Ниагарская энергетическая компания предложила мне великолепный стимул, и наряду с достижением успеха во имя искусства я получу величайшее удовлетворение, если сделаю их концессию финансово выгодной для них. В этой первой электростанции, которую я проектировал в течение длительного времени, я предлагаю распределять десять тысяч лошадиных сил при напряжении в сто миллионов вольт, которое я теперь могу безопасно производить и использовать.
Эта энергия будет собираться по всему земному шару, желательно в небольших количествах, от долей одной до нескольких лошадиных сил. Одним из его главных применений будет освещение изолированных домов. Мне требуется очень мало энергии, чтобы осветить жилище вакуумными лампами, работающими на токах высокой частоты, и в каждом случае будет достаточно клеммы немного выше крыши. Другим ценным применением будет управление часами и другими подобными устройствами. Эти часы будут чрезвычайно просты, не потребуют абсолютно никакого внимания и будут показывать строго точное время. Идея запечатлеть на земле американское время завораживает и, скорее всего, станет популярной. Существует бесчисленное множество устройств всех видов, которые либо используются сейчас, либо могут быть поставлены, и, используя их таким образом, я могу предложить большое удобство всему миру с помощью установки мощностью не более десяти тысяч лошадиных сил. Внедрение этой системы даст такие возможности для изобретения и производства, которых раньше никогда не было.
Зная далеко идущую важность этой первой попытки и ее влияние на будущее развитие, я буду продвигаться медленно и осторожно. Опыт научил меня не давать срок предприятиям, завершение которых не зависит всецело от моих собственных способностей и усилий. Но я надеюсь, что эти великие свершения не за горами, и я знаю, что когда эта первая работа будет завершена, они последуют с математической достоверностью.
Когда будет полностью осознана случайно обнаруженная и экспериментально подтвержденная великая истина, что эта планета, при всей ее ужасающей необъятности, для электрических токов является не более чем маленьким металлическим шариком, и что благодаря этому факту возникает множество возможностей, каждая из которых сбивает с толку воображение и имеет неисчислимые последствия. , оказываются абсолютно уверенными в успехе; когда будет открыт первый завод и будет показано, что телеграфное сообщение, почти столь же секретное и неподдающееся вмешательству, как мысль, может быть передано на любое земное расстояние, звук человеческого голоса со всеми его интонациями и интонациями верно и мгновенно воспроизведенная в любой другой точке земного шара, энергия водопада, доступная для снабжения светом, теплом или движущей силой, где угодно — на море, на суше или высоко в воздухе — человечество будет подобно муравьиной куче, взбудораженной палка: Смотрите волнение идет!
